– Значит, после ранения что-то изменилось?

– Помимо прочего, случилось расстройство восприятия лиц. – Потерев лоб ладонью, Фенир устало вздохнул и продолжил: – Если уж совсем разжевать, то это значит, что способность узнавать лица практически потеряна, но при этом способность узнавать все остальное сохранена. Потому я, скорее всего, не узнаю вас при следующей встрече, пока не заговорите или не представитесь. Как не узнаю почти никого. Ранение и его последствия – не такой уж секрет, мисс Чарльстон, но и кричать об этом на каждом углу не стоит. Понимаете?

– Конечно.

– Я рад.

– Угу, – сказала, не зная, что добавить на прощание. – Ну вы берегите себя. Теперь уж…

– Вы тоже, Элизабет. – Виктор Фенир не сводил с меня пристального задумчивого взгляда. – Читайте договор, решайте, нужно ли вам лезть к кому-то со своей бесценной помощью?

И что-то почудилось мне в его словах, будто он вложил в них еще какой-то смысл… Но вот уже в следующий миг профессор улыбнулся во все зубы, подмигнул и как ни в чем не бывало двинулся вглубь своего дикого зоопарка, напевая на ходу какую-то незамысловатую мелодию.

Я расслабленно выдохнула, понимая, что все тревоги – не более чем плод моего напуганного воображения и усталость. Крепче сжав в руках договор, я ушла в общежитие, мечтая лишь о двух вещах: принять душ и уснуть хоть на пару часов. Но в тот день моим мечтам не суждено было сбыться ни в каком виде.

– Душ затопило! – сообщила Хельга, стоило мне войти в нашу комнату. – Свинство просто! Кто-то сорвал кран, так что этим вечером все стоим в очередь в одну кабинку. И кстати, тебе письмо.

Я покачала головой:

– Никаких писем, только сон!

– Но оно из ректората. Называется “Дополнение к договору об оказании помощи по присмотру и уходу за магической нечистью”. Увесистое. Можно мне открыть?

В ответ смогла только кивнуть. Но Хельге и этого оказалось достаточно.

Пока я устроилась на своей кровати, прикрыв глаза и моментально начиная проваливаться в сон, где-то рядом зашуршала бумага и раздался голос Хиткович:

– “Просим вас внимательно изучить пособие по магической нечисти перед подписанием договора, после чего явиться в ректорат и, в случае подтверждения своей кандидатуры на должность помощника профессора Виктора Фенира, утвердить подписью ряд дополнительных документов… Не откладывая… С уважением…” Не поняла. Так слухи о тебе и профессоре – правда? Ты и он?.. Вы?..

Я приоткрыла один глаз и мучительно взвыла.

– Хельга, ну что ты несешь? Если снова запоешь про любовницу – поругаемся.

– Тогда что это?

– Пособие, там же написано. – Я села на кровати и забрала полненькую книгу с изображением гидры на обложке. Как напоминание о той, что мне предстоит кормить…

– Значит, он взял тебя в помощницы? – Хиткович покачала головой. – Стоун тебя убьет. Вот точно говорю. Она все время после пар шила Лапушке новые сапожки, а ты в это время устраивалась к нему на работу! Мой тебе совет: иди к девчонкам с предсказательного факультета, закажи себе оберегов. И побольше!

Ее предупреждение я пропустила мимо ушей. Судя по взглядам, которые я ловила на себе весь день, Стоун – не главная моя проблема. И вообще, еще неизвестно, кто достанет меня раньше: поклонницы Фенира или какая-нибудь тварь из его зоопарка.

С этой мыслью я заставила себя встать с кровати, пролистать книгу о – мягко скажем – страшных существах и поплестись к выходу из комнаты, в сторону деканата. До конца его работы оставался час, и я вполне успевала подписать (или не подписать) нужные бумаги.

Дойдя до пункта назначения, постучала в двустворчатые двери, а после, дождавшись “Войдите”, шагнула внутрь.

За пять лет тут ничего не изменилось. Все те же шесть столов секретариата, и все так же – еще одна дверь уже к ректору. Но к Фениру-старшему мне было не нужно. Я подошла к свободному секретарю, женщине лет тридцати, и представилась.

– Доброго вечера. Меня зовут Элизабет Чарльстон, и меня вызывали.

Стоило это произнести, как пятеро остальных работниц тоже повернулись в мою сторону и с любопытством уставились, прошибая взглядами насквозь.

– Так это вы? – несколько удивленно и разочарованно протянула одна из них и тут же отвернулась, теряя интерес.

Похоже, здесь ждали сногсшибательную красотку, а пришла всего лишь вполне себе милая я.

“Моя” секретарь оказалась более многословна.

– Конечно, вызывали. По правилам академии при найме студентов на работу вы обязаны подписать ряд бумаг, – начала она, доставая из-за стола кипу документов. – А моя задача разъяснить вам, Элизабет, все возможные последствия такой работы.

В следующие полчаса меня грузили юридическими терминами и устрашали всеми возможными и невозможными жутями. Начиная с того, что академия снимает с себя ответственность в случае моей смерти или физических повреждений, полученных от одного из монстров Фенира. Заканчивая тем, что компенсацию мне тоже не выплатят – ибо сама виновата, нашла с кем связываться.

– Но вы не переживайте, – под конец секретарь даже улыбнулась, – это на самом деле лишь формальность. Еще ни один лаборант у профессора Фенира не пострадал.

Я нахмурилась. Если учесть, что преподавал Виктор первый год, тогда пострадать никто попросту не успел. И с высокой долей вероятности это буду именно я – его первая помощница. Появился соблазн отказаться от договора и вообще плюнуть на все с высокой колокольни.

Но стоило только об этом подумать, как зудящее и тревожное чувство интуиции во мне буквально завыло, и я с трудом сдержалась, чтобы не вторить ему вслух. Что-то подсказывало – звук вышел бы душераздирающим.

– Я подпишу, – выдавила тихо, побоявшись, что сейчас, не дай бог, начнется очередное видение. И под прицельным взглядом нескольких женщин оставила свой автограф везде, где они попросили. – А теперь я могу идти?

– Да, конечно, – буркнула секретарь, складывая бумаги в стопочку, на меня ей было уже глубоко плевать. Возможно, она уже заранее меня похоронила.

Если и так – зря, сдаваться и проигрывать было не в моих правилах. Я устремилась к дверям, мечтая только о получасовом отдыхе, когда на самом пороге столкнулась с профессором Вильсон. Как же не вовремя!

Подруга матери поправила седой локон и поплотнее закуталась в вязаную шаль.

– Элизабет, – тепло улыбнулась она. – Девочка моя, не ожидала тебя здесь увидеть. Что-то случилось, какие-то проблемы?

– О нет, что вы, – поспешила уверить ее я. – Просто подписала несколько бумаг. Ничего серьезного.

– Это хорошо, милая. – Вильсон немного с прищуром посмотрела на меня сквозь свое пенсне. – А то я переживаю. Нам так и не удалось поговорить после твоего приезда. Я прямо ощущаю, как твоя мать укоризненно смотрит на меня с небес.